– Возможно, он сам не хочет, чтобы мы знали это.

Лион опять говорил о коне как о живом существе, и прикосновение его тоже было очень бережным. Санчия любовалась захватывающей дух красотой, но к ее восхищению примешивалось и какое-то другое чувство. Ей казалось, что изумрудные глаза смотрят прямо на нее.

Лион обернулся к ней:

– Что-то не так?

– Наверное, он напомнил мне Солинари. Мне почему-то не по себе, когда я смотрю на него. – Она с трудом перевела дыхание. – Ты не мог бы снова убрать его в ящик.

Лион удивленно посмотрел на нее:

– Конечно, я не думал, что…

– Что это? – Пьеро стоял в дверях, с изумлением глядя на золотую фигурку:

– Можно мне посмотреть?

Лион кивнул:

– Это статуэтка коня, которая называется Танцующий Ветер.

– А почему она так называется?

– Потому что это волшебный конь, который танцует с ветром в облаках. Санчия считает его более опасным, чем твой пони.

– А чем он пугает тебя? – Пьеро прошел ближе к столу и серьезно посмотрел на фигуру коня.

Изумрудные глаза Танцующего Ветра и голубые глаза мальчика находились на одном уровне. И у Санчии возникло невероятное ощущение, что они изучающе смотрят друг на друга.

– Он не страшный. Посмотри, он улыбается.

Санчия подумала, что чуть раздвинутые губы Пегаса можно и в самом деле принять за улыбку.

– А ты не собирался покататься сегодня после обеда?

Пьеро кивнул, его взгляд все еще не мог оторваться от фигуры Танцующего Ветра.

– Я как раз пришел сказать тебе об этом. Донато ждет меня снаружи. – Его указательный палец быстро пробежал по играющим мускулам коня. – Он мне нравится. Мы возьмем его?

– Нет, – сказала она быстро. – Он принадлежит господину Андреасу.

Пьеро посмотрел на нее с удивлением.

– Он пугает тебя. Но почему? Он красивый, Санчия, и он улыбается.

Санчия кивнула:

– Да, он очень красивый. Но почему бы тебе не поспешить? Ты заставляешь Донато ждать, а сегодня очень жарко. Пьеро медленно двинулся к двери:

– Сегодня мы собираемся съездить посмотреть на виноградники. До свидания, господин Андреас. – Он помолчал, бросив последний взгляд на фигуру коня, потом повернулся и вышел.

– Детям всегда нравится Танцующий Ветер. По себе знаю. – Лион завернул статуэтку и заботливо уложил ее в обитый бархатом ящик. – Время сотрет из твоей памяти Солинари, Санчия.

Она попыталась улыбнуться и отвела взгляд от ящика на столе.

– Все и так уже выветрилось. – Она отвернулась. – Не хочешь ли ты малмсеи? Роза оставила целый кувшин… – Санчия замолчала, почувствовав прикосновение его руки на своем плече.

– Я не хочу малмсеи. – Его голос стал глубоким. – Я жалею, что принес Пегаса и что он так напугал тебя. Он всегда был частью моей жизни, и я подумал, что это будет прекрасно, если я поделюсь с тобой и этим, – он помолчал, – как я хочу разделить с тобой всю свою жизнь. – Он откинул назад ее волосы и легонько поцеловал за ухом:

– Твоя кожа напоминает мне Танцующий Ветер. Золото, блеск… драгоценный блеск. Увидев тебя в первый раз обнаженной у Джулии, я сразу подумал про Танцующий Ветер.

– Давай не будем говорить о том времени. – Она быстро отступила от него:

– Я убрала твои чертежи, которые ты оставил у меня в прошлый раз. Принести их?

– Нет. Почему ты бежишь от меня?

– Я не бегу от тебя… Просто я… – Дрожь прошла по ее телу, когда она почувствовала, как его рука легла на плечо. – Пожалуйста, не прикасайся ко мне.

– Почему? Мне нравится…

Она улыбнулась, но в улыбке сквозила горечь:

– Ты так же говорил о строительстве кораблей.

– Это не одно и то же. – Его рука скользнула по ее шее. Большой палец медленно, чувственно двигался по затылку. – Повернись, Санчия. Мне хочется видеть твое лицо, чтобы проникнуть в твои мысли.

– Не стоит делать этого. – Ее голос дрожал. – Я говорила тебе – ты не сможешь изменить моего решения. Я не поеду в Пизу. – Она замолчала, почувствовав его губы на своей шее. Чувство, вызывающее в ней такую бурю, было сильнее ее. Он сжал ее в своих объятиях, и жар его желания захватил ее. Она попыталась отстраниться:

– Это ошибка.

– Нет. – Он повернул ее к себе, глядя на вспыхнувшие щеки и на дрожащие губы. – Ты даже не представляешь, насколько ты близка к тому, в чем я пытаюсь тебя убедить. – Он вдруг отпустил ее и отступил назад. – Ты играешь в шахматы?

Некоторое время она не могла вымолвить ни слова от удивления. Какой неожиданный переход!

– Нет, ты же знаешь, что у меня не было возможности изучить эту игру.

Он усмехнулся:

– И я тоже не знал ее до появления Лоренцо в моей жизни. Он обожает одерживать надо мной победы на доске. Думаю, что со временем я буду терпеть поражения и от тебя. Завтра я научу тебя правилам этой игры. – Он повернулся и взял ящик, в котором находился Танцующий Ветер. – В шахматах одинаково интересна тактика как нападения, так и зашиты. Уверен, что ты найдешь это весьма полезным для себя.

* * *

– Нападение.

Лион передвинул фигуру рыцаря из эбенового дерева, и его взгляд встретил взгляд Санчии.

Она попыталась взять себя в руки и сосредоточиться на игре:

– Не верю, что я когда-нибудь полюблю шахматы. Я все время только обороняюсь.

– Это потому, что ты очень рассеянна. – Лион откинулся на спинку кресла и улыбнулся:

– Почему, хотелось бы мне знать?

Эта дьявольская усмешка! Он же прекрасно знает, почему она не может сосредоточиться. Всю эту неделю, когда Лион приходил к ней, происходило одно и то же. Он едва касался ее, но их неодолимо тянуло друг к другу, и воспоминания о том, что было между ними раньше, только усиливали их взаимное влечение.

И сейчас он наверняка догадывается о том, что творится в ее душе. Санчия поняла, что должна либо сдаться, либо положить всему этому конец.

– Довольно! – Она отодвинула кресло и встала. – Совершенно ясно, что мне незачем играть. Тебе лучше пойти к Лоренцо и продолжить партию с ним.

Он поднял на нее глаза:

– Но Лоренцо, без сомнения, обыграет меня. Там мне придется перейти к обороне. – Его лицо озарилось лукавой улыбкой. – Разве тебе не жаль меня? Ведь любому мужчине необходимо одерживать победы хотя бы на одном из полей сражений.

Сдерживаясь, чтобы не улыбнуться в ответ, Санчия быстро отвела от него взгляд. С какого момента она поняла, что лицо Лиона не жесткое и не бесстрастное, что это всего лишь маска, за которой он прячет свои истинные чувства? Теперь она уже научилась узнавать его настроения, переменчивые, как приливы и отливы. Он мог быть гневным и нежным, веселым и рассудительным, его глаза то вспыхивали жадным интересом, то лучились озорством.